хранит память о Дракуле, в чем мы убедимся ниже.
Помимо прочего, в натуре Дракулы была заложена сильная пуританская жилка, побуждавшая его и к благим делам, и к наихудшим злодействам. Большинство преданий о нем сходятся в том, что Дракула желал внедрить в своей стране новую этику, опиравшуюся на личную нравственную чистоту. «И так ненавидел [Дракула]… зло в своей земле, — рассказывает нам русской источник, — что, если кто совершит какое-либо преступление, украдет, или ограбит, или обманет, или обидит, не избегнуть тому смерти. Пусть будет он знатный вельможа, или священник, или монах, или простой человек, пусть он владеет несметными богатствами, все равно не откупится он от смерти»[30]. Один пример из румынского фольклора послужит нам иллюстрацией, сколь глубоко было пуританство натуры Дракулы.
Если у какой-нибудь жены была любовная связь на стороне, Дракула приказывал вырезать ей гениталии. Затем с нее заживо сдирали кожу и выставляли лишенную кожи плоть на площади для всеобщего обозрения, а кожу вывешивали отдельно на жерди или выкладывали на прилавок посреди рынка. Такое же наказание применялось к девицам, если те не сберегли своей невинности, равно как и ко вдовам невоздержанного вдовьего поведения. За меньшие провинности против морали Дракула, как было известно, велел отрезать женщинам соски. Однажды он велел взять раскаленный докрасна железный прут и вонзить преступнице в причинное место, чтобы он прошел через внутренности и вышел изо рта. А затем велел привязать женщину обнаженной к столбу и оставить так, пока плоть не спала с нее и кости не вышли от сочленений.
Какие бы мотивы ни двигали Дракулой, зверские поступки, которыми отмечено его правление, приводились всеми, кто желал подчеркнуть свирепую и порой, вероятно, недоступную логике безжалостность его натуры. В такие моменты он виделся темным и страшным персонажем «Сказок тысячи и одной ночи», чудовищем, которое могло бы поспорить с Иваном Грозным за звание самого изуверского психопата, каких только знала история. Помимо леденящих кровь способов лишения жизни, глубоко поражает и количество убиенных Дракулой за всего лишь шестилетний период его правления. Подсчеты его жертв варьируют от по меньшей мере 40 000 жизней до всех 100 000 как максимум — такой подсчет произвел папский легат, епископ города Эрлау (венг. Эгера) в 1475 г., ближе к концу княжеского правления Дракулы, и очевидно, что число жертв сильно преувеличено, даже если учитывать всех тех, кто погиб в его войнах с турками. Его жертвами становились люди всех национальностей (румыны из Молдавии, Валахии и Трансильвании, а также болгары, трансильванские немцы, венгры и цыгане), всех сословий (бояре, равно как и крестьяне), всех вероисповеданий (католики, мусульмане, православные, иудеи), всех полов и возрастов — мужчины, женщины, дети. По меркам нашего равнодушного XX в. число его жертв не слишком впечатляет. Однако оно намного превышает количество жертв массовых убийств, которые случались на протяжении XV, XVI и даже XVIII вв. Так, в Варфоломеевскую ночь (24 августа 1572 г.), вызвавшую возмущение даже у Ивана Грозного, в Париже католики вырезали от 5000 до 10 000 гугенотов, а революционный террор в правление Робеспьера (1793–1794) забрал от 20 000 до 25 000 жизней казненных на гильотине. И тем более красноречиво и многоговоряще число жертв Дракулы, пускай даже преувеличенное, если принять во внимание, что в 1715 г. население Франции достигало 18 млн чел., а в Валахии времен Дракулы недотягивало и до полумиллиона.
Однако, как уже отмечалось, в случае Дракулы современников поражали и приводили в ужас не только огромные масштабы смертоубийства, но и изобретательные изуверские методы умерщвления людей. Излюбленным способом казни, которым Дракула обессмертил себя среди истинных артистов преступного дела, было посажение на кол. Согласно преданиям разных народов — германских, русских, венгерских, турецких, румынских, — в ожидании новых жертв деревянные колья неизменно хранили наготове во дворе княжеского дворца в Тырговиште, в стратегических пунктах страны, на городских площадях и в окрестностях столицы. И нередко Дракула лично присутствовал при исполнении казней. Рассказывается, что кончик кола обычно тщательно скругляли и окунали в масло, чтобы он не сразу пронзал внутренности и не убивал жертву в самом начале казни, когда ее ноги широко разводили в стороны, привязывали каждую к лошади и отпускали их легким галопом в разные стороны, в то время как палач с подручными крепко удерживали на месте кол и тело жертвы. Но не всех жертв сажали на кол непосредственно ягодицами. Судя по различным изданиям, мужчин, женщин и детей могли также сажать на кол, протыкая тело в области сердца, пупка, живота или груди.
Кроме того, сажание на кол было не единственным способом наказания. Дракула также рубил головы, отрезал носы, половые органы и конечности. Он ослеплял, удавливал, вешал, сжигал, варил в кипятке, сдирал кожу, поджаривал, резал на куски («шинковал, как капусту», уточняет германское предание), вырывал ногти, закапывал живьем, закалывал. Мало того, он подвергал своих жертв воздействию непогоды, бросал на растерзание диким зверям и устраивал потайные люки, чтобы несчастные проваливались вниз на утыканное кольями дно. Даже если сам он не практиковал людоедства, то, как говорили немецкие сказители, принуждал других поедать человеческую плоть, как в эпизоде с предводителем цыганского табора. Он пускал в дело дыбу, раскаленное железо и прочие «изыски» средневековых пыток. Как поведали турецкие источники, однажды он велел обмазать голые ступни пленных смешанным с солью медом и дал животным облизывать их, сколько захотят, что причиняло несчастным людям бесконечные муки. Папский легат Модрусса в своем донесении папе перечислял пересказанные ему королем Матьяшем изуверские жестокости Дракулы. Например, Модрусса сообщил папе Пию II, что за годы второго правления (до 1462 г.) Дракула истребил 40 000 своих политических противников:
Некоторых умертвил, бросив под колеса телег, с других сорвал одежды и заживо содрал кожу до самого нутра, третьих посадил на колья или поджаривал на горящих угольях; еще другим забивал колья в голову, пупок, грудь и, о чем даже упоминать недостойно, в ягодицы, чтобы они пронзали внутренности и выходили у них изо рта; и дабы не упустить ни одного зверства, он забивал колья в обе груди матерей и насаживал на те колья их малых детей; он умерщвлял и другими жестокими способами, подвергал пыткам, чередуя пыточные орудия, какие только могла измыслить свирепая жестокость самых отвратительные тиранов.
Турецкий летописец конца XV в. Турсун-бей описывает следующую макабрическую картину:
Перед деревянной крепостью, где он держал свою резиденцию, он установил две цепи изгороди в шесть лиг[31] длиною, каждая из кольев с насаженными на них венграми, молдаванами и валахами. Местность же по соседству была лесиста, и бесчисленные повешенные болтались на каждом дереве и каждой ветви его, а он повелел, что, если
