пещеры, которые лучше не исследовать. К тебе придет мальчишка. – пианист говорил тихо, а Иоган улыбнулся.
– Тебя зовут Фредди. Ты мой друг. У тебя есть шахматы. Покажи ему шахматы, которые припрятаны в твоем шкафу.
– Покажу. – оскалился здоровяк.
– После того как поиграешь с ним, нужно сделать так, чтобы он оказался у складов Конрада. Пусть там и останется…
***
6.4
Четвертый день в городе хозяйничала снежная буря. Она загнала жителей Офрорка в свои дома, но охочие до выпивки все равно находили дорогу до таверны Теплый прием. Иногда Вильгельм помогал с посудой, а порой насвистывая одну и ту же мелодию, мыл пол. В тот вечер он то и дело поглядывал на правую руку господина Монро, который теперь все время проводил в общем зале за баром. Пианисту не нравилось, что во всей его стройной теории, есть пазл, который никак не может встать на свое место. Все дело в перчатке. Находка благополучно сгорела в его доме. Она должна была принадлежать человеку, который был в деревне. И он выяснил, что Монро отсутствовал в городе аккурат в то время. По добытым Иоганом данным, сыщик не носил к ней пару. И Вильгельм был почти уверен, что в деревню приезжал сам Грисельд.
Пианист взял ведро, вынес его на улицу, вылил. Он мог бы привезти сюда кого угодно из этой Богом забытой деревни, но считал это опасным. Да и потом. А что ему говорила о ночном охотнике Жанна? По её словам, мужчина в маске ворвался к ней в кабинет незадолго до взрыва на заводе через окно, расспрашивал про Юлиана и Клавдия. Перед этим он столкнулся с людьми Юлиана, был ранен. Могло ли быть ранение в кисть? Могло. Мог ли Вильгельм сейчас это проверить? Нет. Природу происхождения перчатки он так и не выяснил. Также он помнил про гобелен с храмом. И тогда он связал это с восьмируким Богом Харакуном. Однако после он изменил мнение. Он считал и считает, что Кот не имеет отношения к пустынным фанатикам. Да и какая разница. Обстоятельств при которых у Кота могла оказаться перчатка может быть масса. Главное, что Вильгельм был уверен, что это Монро. Почти уверен.
Пианист вернулся, продолжил заниматься уборкой. И когда солнце село, решил действовать. Он подошел к Грисельду, который рассматривал бутылки на витрине о чем-то размышляя:
– А вы не видели мальчишку Ливия?
– Пару дней точно. А что? – Развернулся хозяин заведения.
– Вот и я не видел. Я почему спрашиваю. Нашел вот. – он показал шерстяную, пыльную шапку с косыми швами сверху. – Его? – и положил на стойку.
– Похоже на то. – взял в руки головной убор Грисельд.
– Под столом нашел. Не видел его уже пару дней точно.
– Я тоже.
– Надо бы вернуть. Он же где-то на западе живет сейчас, верно? – играл словами пианист.
– Да нет. С чего ты взял?
Вильгельм изобразил удивление:
– Так мы когда с ним виделись в последний раз, он сказал, что собирается на запад куда-то. – он задрал подбородок, поднял взгляд вверх как бы вспоминая. – Ну да. Сказал, что дело у него важное. И я вот сейчас вспоминаю, что он вроде как нервничал. Я тогда не придал этому значения. А сейчас вот думаю…
– Что за дело? – перебил Грисельд.
– Я не знаю, господин Монро. Я ему сказал, чтобы побыстрее заканчивал с мясом. Я собирался в лечебницу – навестить друзей. Ну пока позволяли часы посещения. Ну я и вымыл его тарелку, кажется. А потом пошел одеваться. А он ушел на улицу. Вроде так все было. И я не обратил внимания в шапке он был или нет.
– Не знаю что у него там было за дело, но звучит всё это странно. Ладно, подождем… – задумчиво произнес Монро.
***
6.5
С того самого разговора с Вильгельмом прошло три дня. Все то время пока Грисельд ждал появления Борцано, его не покидало внутреннее чувство – что-то случилось. И когда поздним вечером, можно сказать ночью, в таверну ворвался Ингар, которого Монро отпустил тремя часами ранее, хозяин заведения сглотнул ком. По пустому залу прокатился крик – да такой неистовый и дикий, что из своей комнаты на него прибежал обеспокоенный Крофт. Пару дней назад Гидеон чистил стоило вороного. И после того как закончил с нехитрым делом, вышел на ветер едва одетый. И в тот же вечер он почувствовал себя не важно. Он решил какое-то время отлежаться. Грисельд лично носил ему теплое питье, и даже предлагал вызвать лекаря. Вот только уважаемый человек упирался как мог. И вроде ничего серьезного. Простуда оказалась легкой. Однако Грисельд настоятельно просил Крофта не выходить из комнаты. И он подумать не мог, что случится такое. Крик был настолько громкий, что простуженный дед тут же оказался внизу, бросился к помощнику. Он взволнованно смотрел на него что-то повторяя. Ингар же говорил одно и тоже слово – беда.
Грисельд подхватил толстяка под плечо, усадил на скамейку, дал кружку с пивом, которую не так давно потягивал сам. Ингар отодвинул её от себя, взялся за голову, припал к коленям. Крофт приобнял помощника сзади:
– Батю-ю-ш-ки, что случилось? Что случилось? Что с тобой?! Какая беда? Успокойся ты, успокойся, мой хороший. Чего же ты?
– Беда, Гидеон, Грисельд! Ой беда! Убит! Убит! Убит!
– Кто? – не верил своим ушам Монро. Он не хотел слышать продолжение. Все было понятно.
– Мальчик… Ливий… В Пойме… Мне мужики рассказали… – рыдал толстяк. – У какого-то склада он был. А виноват в этом я, Гидеон! Я сказал, что он герой. Я сказал, что он сразил некроманта! Или что-то такое. Гидеон! Ему отрезали голову! Руки! Ноги! Господь всемогущий! Его бросили в снегу. Мертвый некромант прознал! Он забрал его с собой!
– Успокойся, успокойся, ты… – обнимал его Крофт. – Вот! Выпей! Ты ни в чем не виноват. Это все город. Это плохой город. Скверно все вышло, Ингар. Скверно. Но ты ни в чем не виноват… – он по отечески крепко обнял помощника. – Не связывай это с некромантом. Он
