молился.
Глава 25
Новость о падении Улдора ударила по военным советникам Геора, как боевой молот по жабе. Все их расчёты сводились к том, что Тёмный в худшем случае сможет выдавить защитников за два месяца, положив половину армии. Элдриан же справился за сутки. Потеряв настолько мало людей, что в масштабах войны это даже не учитывается.
Геор же воспринял новость холодно. Лишь отдал приказ о нераспространении, но поздно. Слухи поползли по Старым Королевствам и Святым Землям, как чума. Часть лордов, начавшая колебаться ещё на заявлении Сквандьяра, задержала отправку войск. Всё громче зазвучали голоса, что с Тёмным следует договориться.
Как назло, пропал и советник, люди Геора перевернули вверх дном всю столицу, но так и не нашли эльфа. Возможно, тайком отбыл в родные леса или отправился вместе с эльфийскими воинами.
Времени думать об этом нет. Зима заканчивается. Мороз ещё кусает нос, но ветер уже несёт дыхание весны. Большая часть армии готова выступать и только ждёт призыва. Геору стоит огромных усилий не отдать приказ. Ведь Тёмный набирает мощь с каждым днём!
В его руках обширные залежи мёртвого серебра и золота. Железные рудники и без числа кузница и плавилен. Проповедники Сквандьяра читают проповеди о благородстве, ха-ха, Тёмного и том, как он принесёт справедливость.
Кулаки Геора сжимаются. Неужели все забыли? Неужели никто не понимает, какая это сволочь? Интриги, предательства и зло в чистом виде, вот что струится по его венам!
Именно Элдриан приказал посадит на кол десять тысяч воинов Света! Геор наблюдал, как эти люди умирали неделями, с другого берега реки. Элдриан обманул всех своих союзников, проклятье, да он предал СОБСТВЕННУЮ СТРАНУ!
Если выбирать, кому противостоять, безжалостному некроманту, отцу Элдриана, личу-императору, его деду, или самому Тёмному. Король-герой с радостью вышел бы против двоих первых разом, лишь бы не стоять скрещивать мечи с принцем.
Если старшие будут давить мощью, то проклятый Элдриан даже дышит одной подлостью. Геор не удивится, если выяснится, что лорды, отозвавшие своих людей, получили немало денег.
Скорее бы весна! Скорее! Нужно раздавить врага, прежде чем он наберёт силу. Видят боги, если промедлить, он уничтожит этот мир!
***
В новоявленную, временную, столицу стекаются гости со всех подвластных земель. Старые и новые лорды, бывшие короли. Все они вовремя приняли верное, для меня, решение. Кто из жажды выгоды, кто из страха. Но теперь все они под моей рукой, разжились новыми землями и богатствами менее прозорливых соседей.
Я стою на балконе и поправляю узел шейного платка. О, Тьма, да из портных получатся прекрасные убийцы. Так, ловко затянуть, почти лишив меня дыхания, это надо уметь. Наконец, узел поддался, и в лёгкие хлынул холодный воздух. Ноздри защекотали слабые ароматы раскалённого железа. А уши уловили далёкий перестук кузнечных молотов и пресса.
Кузни и оружейники с бронниками работают без перерыва. Подбадриваемые горами золота и мёртвого серебра, высыпанного в карманы. Расчищенные от снега тракты переполнены телегами с рудников и свободных королевств, что за далёкими горами.
Я скупаю всё, что может пригодиться, но в основном ткани, провиант и медикаменты. Спешно и особо не считаясь с ценами. Когда на кону само выживание, торговаться нет времени.
Ворота дворца распахнуты, и внутрь входят пёстрые кортежи. Я с лёгкой брезгливостью поправил молочно-белый кафтан-блиат, прошёлся кончиками пальцев по серебряным пуговицам. Не люблю белый цвет, он не практичен и контрастирует с моими волосами. Однако Сквандьяр и Фарина настояли. У последней так блестели глаза, что мне даже стало неловко.
В комнате стоит огромное зеркало, в котором отражается широкоплечий мужчина в белом, с длинным угольно-чёрными волосами. Одежда подогнана под фигуру и сидит как перчатка, подчёркивая ширину плеч и узость талии. На левом плече стальное наплечье с гравировкой в виде карты империи. Даже сапоги из белой кожи, такие мягкие, что я чувствую все неровности пола.
Скажи мне кто, что я оденусь вот так, никогда бы не поверил! Увы, сегодня я буду играть на публику.
На главной площади города уже возвели и украшают помост. С балкона видно, как стража оттесняет зевак и расчищает проходы для основной церемонии. По углам расставляют симпатичных девушек с корзинами лепестков Роз Мёртвого Серебра.
Я оттолкнулся от парапета и охнул, после схватки с посланником деда рёбра болят нещадно. Благо сегодня я обязан быть медлительным и величественным.
Замок полнится суетой, и мимо комнаты то и дело гремят торопливые шаги. Словно стадо оленей проносится из конца в конец. Я же шагаю по кругу, заложив руки за спину, и пытаюсь унять волнение.
Нет, церемония не важнее похода в нужник. А вот сообщение от деда... Чего вообще мог испугаться лич, одержимый смертью? О каком секрете он говорил? Слишком много вопросов без ответов и это накануне настоящей войны!
В раздражении оглядел комнату, ища хоть что-то, на что можно отвлечься. На кровати лежит мантия из белой шерсти с вплетением сияющих нитей, отчего ткань похожа на снег. Застёжки выполнены в форме волчьих голов, что следят за мной бриллиантовыми глазами.
Я на полпути к полному триумфу. В запасе почти два месяца, войска лояльны, как верные псы, и Бессмертный Легион в строю. В меня без памяти влюблена волшебница, совершившая чудо, моя дочь вместилище чудовищной силы! Мой верный соратник и друг Герой. В этом мире НЕ МОЖЕТ БЫТЬ силы способной меня остановить. Замедлить, да, победить, нет.
Тогда откуда такая тревога?
Почему лич прячется и где? Чего он боится и что искал, если не воплощение истинной смерти? Можно подумать, дед испугался смерти, но это бред. Рыба не может бояться воды!
Я прикусил губу и торопливо задрал голову, не хватало ещё испачкать кафтан кровью. Утёр торцом ладони и вновь повернулся к окну, чувствуя себя волком в клетке и полной темноте. Несмотря на солнечный и почти весенний день ощущение кромешного мрака только сгущается. Меч, чувствуя беспокойство, подрагивает в ножнах на поясе и просится в руку.
Дыши. Медленно. Считай до трёх, раз, два, три... вдох! Раз, два, три... выдох!
Я взял мантию и небрежно набросил на плечи, защёлкнул застёжку и встал у двери. Плевать. Пусть на меня обрушатся сами боги, старые и новые, я выдержу всё. У этого мира есть только один повелитель и это я.
Дверь распахнулась от толчка, и я вышел в коридор, расправив плечи и выпятив челюсть. Гвардейцы на страже вытянулись по струнке и пошли следом, чеканя шаг. Слуги вжимаются в стены и провожают меня восторженными
