нервы словно превратились в оголенные провода.
– Эти рисунки, – прошептала я. – Они…
– Да, – выдохнул он прежде, чем я успела закончить.
– Но почему? – тихо спросила я.
– Ты знаешь, – ответил он.
Я крепко зажмурилась. Это больше, чем я смогу вынести!
– Милая, что не так?
«Все так, в том-то и беда, – думала я. – Все слишком так!» Но вслух сказала другое.
– Я так не могу, – сказала я, повернувшись к нему.
– Объясни мне почему, – ответил он.
– Да потому, Уэст, что я уезжаю через несколько недель! Мы же с самого начала знали, что это не навсегда. – Голос звучал как-то пусто, неубедительно даже для меня самой. – Вообще не стоило все это начинать! – добавила я.
– И ты хочешь со мной порвать из-за того, что мы живем не совсем рядом? – спросил он с таким видом, будто я сказала какую-то несусветную глупость.
– Я уезжаю в Аризону, – выпалила я, хотя еще не приняла предложения и даже не ответила на письмо Айри. – Получила предложение работы. Заказчик хочет, чтобы я начала в августе.
На лице Уэста отразилось изумление, затем боль.
– Почему ты мне не сказала?
– Потому что тебя это не касается. – От этих слов, как от желчи, горчило во рту. – Ты мой начальник. Я согласилась поработать над твоим проектом, а как только закончу – все, попрощаюсь и пойду дальше. И начальник у меня будет другой.
Боль на лице Уэста медленно сменялась гневом.
– И это все, что я для тебя значу?
– Ну почему же, еще ты в постели неплох, – пожала я плечами, изо всех сил стараясь не показывать, что каждым словом наношу кровоточащие раны самой себе. Черт, да что со мной такое?!
Уэст рассмеялся горьким, невеселым смехом.
– Так вот что ты пытаешься сделать – оттолкнуть меня! – «Конечно», – мысленно ответила я. – Но знаешь что, милая? Толкайся сколько захочешь – а я никуда не уйду.
– Зато я уйду. Я уезжаю, Уэст. Что неясно?
– Знала бы ты, как я тобой горжусь! – ответил Уэст. – Ты заслужила это новое предложение. Я хочу, чтобы ты его приняла. И не собираюсь вставать на пути у твоей мечты.
Я недоуменно заморгала. Вообще-то я ожидала совсем… совсем другого ответа.
– Вижу, ты меня не понимаешь. – Он шагнул ближе. – Раз так, давай кое-что объясню. Ада, я от тебя без ума. Ты, без сомнения, самая талантливая и целеустремленная женщина из всех, кого я встречал – и я буду величайшим на свете кретином, если позволю такой ничтожной ерунде, как расстояние, тебя у меня отнять.
– Но ты меня даже не знаешь, – сказала я.
Уэст глубоко вздохнул.
– Я знаю, что руки и ноги у тебя холодные в любую погоду. Знаю, что ты предпочитаешь рано вставать, даже по выходным – лучше поспишь днем, но с утра не будешь залеживаться в постели. Знаю, что любишь мармеладные колечки и ненавидишь повторять дважды. Знаю, что всегда приходишь вовремя; знаю, что говоришь, будто терпеть не можешь кантри – и знаю, что это неправда… – Помолчав немного, он добавил: – Я знаю тебя.
– Нет, не знаешь. Все это мелочи. Они ничего не значат.
– Эти-то мелочи, Ада, и важны по-настоящему. Мы состоим из таких мелочей. Может быть, я не знаю тебя с головы до пят – но хочу узнать и прошу, чтобы ты дала мне шанс.
Я покачала головой.
– Неправда, Уэст. На самом деле не хочешь. Тебе только сейчас так кажется. Я не та, кто тебе нужен. – Сердце мое разрывалось от боли; я смотрела в пол, понимая, что, едва подниму глаза на Уэста – разревусь. – Как только я уеду, ты это поймешь. А потом найдешь свою женщину – такую же светлую и теплую, как ты сам.
Он молчал – и в этом молчании я ощутила вес собственных слов, тяжелых, как валуны, грозящих меня раздавить. А через несколько секунд Уэст аккуратно приподнял мою голову за подбородок и заставил на себя посмотреть.
Я думала, он сердится – но Уэст вовсе не выглядел сердитым. Только очень искренним.
– Ты говоришь, – начал он, – что ты не милая, не теплая, не светлая – в общем, к тебе не подходят все эти дурацкие словечки, которыми люди обычно описывают солнце. Но кто сказал, что мне нужно солнце? – Я завела глаза кверху, надеясь, что так слезы не польются по щекам. – Вообще-то я всегда предпочитал луну.
Я криво усмехнулась. Единственная защита, которая у меня осталась, – делать вид, что он несет какую-то ересь.
– И я, по-твоему, луна? – саркастически спросила я.
– Да, ты луна, – ответил он. – А я прилив. Ты притягиваешь меня, даже не желая того – и я с радостью стремлюсь к тебе, и буду стремиться вечно.
Слезы все-таки хлынули через край; я рухнула на пол и закрыла лицо руками. Уэст присел рядом.
– Милая моя, – заговорил он, – мне нужно, чтобы ты была со мной честной. Скажи, ты сама этого хочешь? Хочешь меня?
Думаю, он уже знал ответ – просто хотел, чтобы я произнесла это вслух и сама в этом убедилась.
Не доверяя голосу, я просто кивнула.
– Значит, мы просто обязаны попробовать. – Я молчала, и по лицу моему катились слезы. – Пожалуйста, Ада, скажи мне, что готова попробовать!
– Хорошо, – ответила я так тихо, что, казалось, он не мог меня услышать.
Но, должно быть, услышал – сжал в объятиях, и я прильнула к нему. Я не хотела бороться с Уэстом, хоть сама начала эту борьбу. Но начала ее от безысходности.
Позже в тот же вечер, засыпая в его объятиях, я позволила себе поверить, что, может быть – только может быть, – у нас с Уэстом все получится.
27. Уэст
Меня всегда тянуло к опасности и риску – нравилось ощущать себя неуязвимым. Я считал, что мне нечего терять, поэтому был бесстрашным.
Пока не встретил Аду Харт.
Теперь у меня есть то, что я смертельно боюсь потерять.
До окончания работы осталось меньше недели. Вот-вот Небесный дом будет закончен – а вместе с этим станет вполне реальным и окончание наших отношений.
Ни расстояние, ни работа в Аризоне сами по себе меня не беспокоили – беспокоило то, как на это смотрит Ада. Похоже, она в самом деле считала, что, стоит нам разъехаться на сотню миль, как я выброшу ее из своей жизни.
И я не понимал, как доказать, что это не так.
После Дня Райдеров, когда мы согласились «попробовать», все шло хорошо. Даже отлично. И было ощущение, что это только начало – что мы стоим
