class="empty-line"/>
Но сейчас, когда разоблачение случилось на самом деле, заговорщики просто-напросто молча уперлись в него глазами и пристально рассматривали с головы до ног – так, как будто Титуса только что выставили на продажу. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять эти взгляды. Обреченные на смерть, которым щедрым жестом вдруг подарили надежду на чудо. Он, Титус, виделся им сейчас волшебным талисманом, способным защитить от потопа, кометы и любых иных напастей, добавься они к уже известным. И если у человека в обычном состоянии такой поворот событий вызвал бы множество лишних вопросов, обреченный на смерть, цепляясь за любую надежду, с воодушевлением принимает все на веру.
– Скажи им, – снова заговорила Лея, которая до того наблюдала за немой сценой со спокойным торжеством режиссера, добившегося наконец нужного от актеров уровня исполнения в своей пьесе. – Ты ли настоящий наследник Сан-Маринский? Первый и законный обладатель Волшебного пера? Избранный тем, кто называл себя Архивариусом?
Титус не испытывал сейчас к Лее ничего плохого. Возможно, напротив, даже восхищался тем, как все было подстроено. Да, она обманула его. Но по причинам, которые, вероятно, сложно было назвать корыстными или низкими. Более того, внутри у Титуса все последние дни подспудно зрело предчувствие того, что неизбежно, без возможности выбора, придется снова, сняв фальшивую бороду, встретиться с созданным им миром лицом к лицу – чтобы что-то сказать и что-то сделать. Нет, даже так – зрело это с тех самых пор, как он, отправившись в путешествие, смотрел в глаза попадающимся навстречу людям и боялся того, что в какой-то момент его узнают. Но взять перо и писать, глядя вот в эти ждущие чуда глаза, будет сложнее и беспокойнее, чем странствуя в одиночку по побережью.
– Да, это я.
Он ответил нехотя – но притом, признаемся, не без внутреннего удовольствия и удовлетворения.
Взгляды сидевших за столом быстро, но заметно поменяли свою природу – как солнечный свет под влиянием сбежавшего облака. Мягкая, робкая надежда обратилась в слепящий глаза восторг, почти обожание. Титус понял, что дверца мышеловки захлопнулась. Он, правда, еще попробовал сделать вид, что по-прежнему свободен, сказал делано бодро:
– Ну и что? Что это меняет?
– Ты не можешь уйти, – ответила Лея именно то, что Титус и ожидал услышать. – Ты должен спасти нас.
Заговорщики хором выдохнули и, словно позабыв о Титусе, начали шумно переговариваться друг с другом, обсуждая коварство двойника, изгнавшего законного наследника Сан-Маринского из замка, и то, в каком незавидном положении окажется герцог после появления истинного владельца титула. Конечно, никто и сейчас не запрещал ему уйти, но Лея была права – уйти он уже не мог, только сбежать. Весь его прекрасный замысел разбился вдребезги, и впереди маячила одна сплошная неизвестность. Впрочем, утро следующего дня все прояснило. Оно началось с того, что Титуса, который, надо признать, накануне с горя залил в себя не один кубок вина, кто-то отчаянно, по-кошачьи царапал за кончик носа. Когда он раскрыл глаза, то узрел ростовщика, что стоял перед ним, согнувшись пополам, и делал руками странные жесты, напоминавшие какой-то восточный танец. Титус хотел было сообщить, что сильно сожалеет по поводу задержки в доме Михаэля еще на одну ночь и сегодня обязательно найдет себе другое пристанище, как ростовщик торжественно проблеял:
– Ва-а-аша све-етлость…
Титусу на мгновение почудилось, что он по волшебству перенесся в прошлое, причем кто-то коварным образом отправил туда же ростовщика, подменив им старика Мюллера. Но крохотная комнатушка у кухни слишком отличалась от его герцогских покоев, потому все быстро встало на место. Кроме «вашей светлости», потому как Михаэль повторил снова:
– Ваша светлость… надеюсь, я не слишком побеспокоил вас, пытаясь разбудить?
– Нет, – глупо ответил Титус и рывком приподнялся на своем плотном, как камень, топчане. Голова отчаянно трещала с похмелья, не хватало воздуха.
– К вам пришли, ваша светлость, – проблеял Михаэль, видимо успокоившись насчет того, что беспардонно царапал Титусу нос.
– Пришли? – переспросил наследник, озираясь по сторонам. – Кто?
– Люди. Ваши подданные.
Ростовщик, как клещ, уцепился за Титуса и, кажется, умудрялся не отпускать его все то время, пока тот, еще в полусне, одевался в свои обноски. Затем увлек в темный, пропахший камнями и гнилым деревом коридор, а там, по скрипучей лестнице, на два пролета вверх. Раскрылась, обдав Титуса солнечным светом, какая-то дверь, его с силой протолкнули вперед, и наследник, сделав несколько шагов, очутился посередине светлой, уставленной красивой мебелью комнаты. Не дав ему опомниться, Михаэль потащил Титуса за руку дальше – на игрушечный балкончик с красивой кованой решеткой, изображавшей розы и иные цветы. Титус зажмурился от яркого света, потому сначала лишь услышал довольный, сытый рокот толпы, которая наконец увидела то, чего ждала.
– Вот он, истинный наследник Сан-Маринский! – прокричал кто-то снизу, и Титусу даже почудилось, что он распознал голос Большого Феодала.
Толпа вновь довольно заурчала, и только вот тут Титус раскрыл глаза. То, что он увидел, превзошло самые смелые ожидания. Площадь, на которой стоял дом ростовщика, была запружена народом.
– Поприветствуйте ваших подданных, – шепнул сзади ростовщик и, видимо для убедительности, ущипнул наследника за шею. Поставленный перед фактом, Титус медленно поднял руку и вяло, будто столетний старец, помахал ею в воздухе.
Теперь толпа взревела, как двигатель спортивного мотоцикла. Титус понял, что совершенно не знает, что делать дальше. Хотя понимал: от него чего-то ждут.
– Скажите, – в самом деле пробормотал назойливо за спиной Михаэль. – Скажите им что-нибудь.
Подняв над головой сжатый кулак, Титус выкрикнул вниз:
– Да здравствует Сан-Марино! Спасибо, что пришли сюда!
Толпа снова взревела. Титус с облегчением ретировался обратно в комнату, сел в услужливо предложенное Михаэлем кресло.
– Что случилось? Откуда…
Михаэль понимающе кивнул, достал из-за пазухи сложенный вчетверо лист бумаги и потряс им в воздухе:
– Газета «Вечернее Сан-Марино». Специальный утренний выпуск, ваша светлость! Почти целиком посвящен вам… Знаете, я всегда верил в важность свободной прессы. Сегодня она нужна нам как никогда! Видите, как люди верят всему, что написано в газете!
Приняв от ростовщика спецвыпуск «Вечернего Сан-Марино», Титус некоторое время в оцепенении держал его на весу, не решаясь раскрыть и узнать, о чем же таком этим утром известила горожан «свободная пресса». Потом, тяжело вздохнув, все-таки развернул и тут же увидел набранный слоновьим шрифтом заголовок «Тайна наследника Сан-Маринского раскрыта!». Сосредоточившись на разглядывании заголовка лежавшей на коленях газеты, Титус не уловил, откуда в его руке появилась чашка с горячим, дразнящим своим крепким запахом кофе. Жадно глотнув, наследник погрузился в чтение передовицы, состряпанной Большим Феодалом.
Целых три года от нас скрывали тайну, узнав
