теперь старалась уверить себя, что это единственная причина. Ведь любимой работой можно заниматься где угодно. И если поверю, что выгляжу (да и чувствую себя) счастливее только из-за работы, мне будет намного проще отправиться в Таксон.
К чему мне все эти треклятые чувства? Насколько проще было бы без них! И хватит уже вести утомительные диалоги с собственным отражением!
Я развернулась и пошла прочь от зеркала, не желая продолжать этот сеанс самопсихоанализа.
Но и в спальне навязчивые мысли не оставляли в покое. Начать с того, что эту комнату едва ли можно называть «моей спальней». Когда я вообще в последний раз здесь спала?
От мысли о том, чтобы вновь спать одной, мне стало грустно. Уэст такой теплый – и никогда не сердится, если я во сне закидываю на него ледяную ногу…
Так, все, хватит об Уэсте!
Я натянула джинсы и простую черную футболку. Одно о Вайоминге могу сказать точно: нигде больше я не встречалась с такими резкими переменами погоды. Иной раз, кажется, здесь за один день сменяются все четыре сезона! Когда я приехала, во многих местах еще лежал снег – но теперь от него не осталось и следа, все вокруг в зелени и в цвету.
Хотелось бы знать, какова в Вайоминге осень?
Если все получится, осень я проведу в Аризоне – буду превращать в конфетку милый старый мотель. От этой мысли следовало бы расправить плечи – но ничего подобного, мои плечи заметно поникли. С каких пор меня перестали радовать милые старые мотели?
С тех самых пор, как встретила Уэстона Родса Райдера.
Свои чувства ко мне Уэст высказывал предельно ясно; но сейчас, когда я об этом задумалась, у меня заколотилось сердце.
Неприятно заколотилось.
Разом всплыли все его слова – и «расстояние не важно», и «я буду тебя ждать», и как он называл меня луной. От всего этого голова пошла кругом.
И почему в такой неподходящий момент?!
Мой мозг перебирал эти слова – и искажал их, превращал во что-то иное. В то, что я уже слышала. От другого мужчины.
От того, с кем приняла жажду власти за заботу, а зависимость за любовь.
Ложное, несправедливое сравнение: но оно металось у меня в мозгу, словно бильярдный шар, с грохотом ударялось о стенки черепа, отскакивало – и я не могла его остановить. А вдруг в нем есть и правда? Все произошло слишком быстро, я не могла отделить правду от лжи.
Неужели я выпуталась из полной зависимости от одного мужчины лишь для того, чтобы тут же попасть в такую же зависимость от другого? Вырвалась из капкана лишь для того, чтобы угодить в новый?
Я села на пол и сжалась в комок.
Подняв взгляд, заметила на тумбочке ключи от «хонды». Той, что сломалась – и с тех пор бесполезно стояла в гараже.
Уэст обещал ее починить, но пока не починил. Я знала об этом, потому что он сам спрашивал, насколько срочно мне нужна машина. Зная, что он занят на ранчо, я ответила: совсем не срочно, может подождать. Однако теперь, вспомнив, что снова не могу сесть за руль собственной машины, я могла думать только в координатах прежней жизни – до «Ребел блю», до людей, с которыми здесь познакомилась.
Но Уэст хороший человек! Добрый, внимательный. Отчего же мне так страшно?
Потому что, охваченная желанием бежать, я уже не могла остановиться. Уэст умел меня останавливать – но Уэста сейчас здесь не было. Прежде чем поняла, что делаю, я вскочила и схватила свою сумку, висевшую на крюке с внешней стороны двери в ванную.
Вышла из холла и открыла гаражную дверь уже спокойно. Надела маску – и знала по опыту, что она не соскользнет.
Старый пикап Уэста – тот самый, что я не умела водить – стоял незапертым, с ключами в зажигании.
Что ж, пора проверить, пригодились ли мне уроки вождения с ручной коробкой передач.
29. Уэст
Я знал, что расплываюсь в широченной дурацкой ухмылке. Ну и плевать! Сегодня, черт возьми, мой день – и никому и ничему я не позволю его испортить!
Серьезно, пусть хоть Атлант сбежит с рабочего места и небо обрушится мне на голову – даже глазом не моргну.
Кому нужно небо, если есть Ада Харт?
Последнюю пару дней она не пускала меня в Небесный дом – хотела, чтобы законченный облик нашего проекта стал для меня сюрпризом. Остались кое-какие мелочи: расставить недостающую мебель, постелить белье и скатерти, все такое. А главное, оба мы хотели услышать мнение других членов семьи – и, возможно, по их совету добавить к интерьерам Небесного дома еще какие-то символы «Ребел блю».
Верхом на Зигги я вернулся в Большой дом и оставил жеребца пастись на соседней лужайке. Кажется, Ада раз или два каталась верхом вместе с Эмми, но ездить со мной ей еще не случалось. А я с тех пор, как вообразил ее в седле, уже не мог выкинуть эту картинку из головы.
Пожалуй, сегодня прекрасный случай. Проехать вместе с моей женщиной через все «Ребел блю» к дому, которому мы вместе подарили новую жизнь? Который к тому же теперь стоит на моей земле? Ничего лучше и вообразить нельзя!
К тому же я так гордился Адой! Она и вправду невероятно талантлива, настоящий гений дизайна – и я не мог дождаться, когда все увидят плоды ее трудов. Честно говоря, меня только радовало, что дальше она отправится в Аризону и сотворит там еще одно чудо.
Верно, нам пришлось выработать план. Гостевое ранчо в любом случае не откроется до следующего лета, так что я смогу ездить к ней в Аризону – а она сможет всегда, когда пожелает, навещать меня.
Конечно, не хочется, чтобы так продолжалось вечно, но на первое время сойдет. Так сказать, краткосрочный план для долгосрочных отношений.
Уже подходя к дверям Большого дома, я заметил: что-то не так. Но в тот момент не понял, что именно.
– Ада! – позвал я.
Нет ответа. Хм. Я проверил обе наши комнаты. Никаких признаков Ады.
Я-то думал, она уже здесь.
Входная дверь отворилась, послышались шаги. Несколько человек прошли на кухню. Я тоже пошел туда, чтобы с ними поздороваться.
– …поставишь посреди бара механического быка, серьезно? – Это Густ.
– Ну да, у нас же весь второй этаж пустует. Конечно, кое-что там придется переоборудовать… – А это Брукс.
– Я беспокоюсь за клиентов, особенно за тех, кто полезет на
