сейчас выбирать не нужно – так зачем торопить события?
Я крепко обняла его, уткнулась в плечо, и он прижал меня к себе.
– Ты серьезно? – спросила я.
– Абсолютно, – ответил он, касаясь губами моих волос.
Немного отстранившись, я взглянула ему в лицо. А затем из груди как-то само вырвалось:
– Я люблю тебя!
Едва произнеся эти слова, я сообразила, что сделала – и застыла, словно ледяная статуя.
На щеках у Уэста появились знакомые ямочки, зеленые глаза заблестели.
– Вообще-то первым это хотел сказать я, – ответил он.
– Тебе не нужно говорить, – пожала я плечами. – Ты уже доказал на деле.
Он поцеловал меня, так бережно и неторопливо, будто перед нами раскинулась целая вечность. Впрочем, во многих смыслах так оно и было. Новая жизнь начиналась для меня – непривычная, неизведанная, и все же та самая, о которой я мечтала, пересекая границу Вайоминга.
Мы прижались друг к другу лбами, и Уэст сказал:
– Я люблю тебя, Ада. Доказывал это и дальше буду доказывать, но об этом нужно еще и говорить.
В ответ я снова его поцеловала.
– А если когда-нибудь тебе снова захочется сбежать, – добавил он, – можно попросить, чтобы ты по крайней мере оставалась в границах округа?
Я рассмеялась. С первой встречи в баре, с первого нашего взгляда друг на друга мне казалось, что Уэст понимает меня, как никто другой, и этот вопрос стал еще одним доказательством. Он знает, что мне страшно, понимает мой страх – и принимает.
Видит меня именно такой, как есть – и любит за то, кто я есть, а не вопреки этому.
Он – мое солнце, и в его сиянии не жаль провести всю жизнь.
Эпилог. Уэст
Восемь месяцев спустя
Я ждал прилета Ады в аэропорту Джексон. Притоптывал ногами, крутил большими пальцами, то и дело поправлял шляпу. Мы не виделись уже добрых два месяца – самый долгий срок разлуки с тех пор, как в июле она покинула «Ребел блю» и улетела в Таксон.
С тех пор Ада закончила еще два проекта, в штатах Юта и Нью-Мексико. Все были связаны с гостиничным бизнесом – мотели, гостевые дома, все в таком роде. Ада нашла свою нишу – и в ней оказалась чертовски хороша. На каждом месте работы я навещал ее по несколько раз – иначе говоря, за последние месяцы путешествовал больше, чем за всю предыдущую жизнь.
В Юте мы даже провели длинные выходные и побывали в нескольких национальных парках. Особенно мне понравился Брайс-Каньон.
Все эти места прекрасны – но моим домом всегда останется Вайоминг, и Ада об этом знала. Знала и то, что Мидоуларк ждет ее, как жду и я. Терпеливо ждем, когда она будет готова остаться с нами насовсем.
Между своими проектами Ада всегда возвращалась в «Ребел блю» и проводила несколько недель с нами. Я уже начал обновлять домик на дальнем краю своего участка, рассчитывая, что здесь мы с ней будем жить вместе. Однако прочно там поселиться пока не получалось; я метался между ним и Большим домом. Когда папа спросил почему, я ответил: новый дом не стал для меня настоящим домом, пока в нем нет Ады.
Боже, как я по ней скучал!
Мы сделали все так, как собирались. У нас все получилось. Но, видит бог, это оказалось нелегко. Всякий раз, когда она уезжала, в моей жизни, в моей душе оставалась пустота – дыра в форме Ады.
Но я заполнял эту пустоту воспоминаниями о ней. О нас. Заполнял гордостью за нее, радостью от того, что она следует своим желаниям и гонится за мечтой. Любовью, которая нам обоим казалась чем-то совершенно естественным – и в то же время невероятным чудом.
Тридцать лет я удивлялся, что ни в кого не влюбляюсь, что даже как-то и не тянет. Гадал, что со мной не так. А оказывается, все эти три десятилетия просто ждал ее. Срок немалый – но я с радостью прошел бы тот же путь заново, зная, что в конце пути встречу Аду Харт.
И не просто «встречу» – в конце пути она станет моей.
Так и вышло. Она – моя, я – ее, мы вместе навсегда.
Такие мысли мелькали у меня в голове, когда в толпе пассажиров показалась фигурка, которую ни с кем не спутаешь – знакомая грива сияющих черных волос и татуировка на плече. Ада бежала ко мне. Не успел я и рта раскрыть, как она уронила сумку, прыгнула в мои объятия, обвила ногами за пояс. Я пошатнулся, но сумел сохранить равновесие.
Пока мы не целовались – для этого еще придет время.
Я просто прижал ее к себе, уткнулся лицом в шею; то же сделала и она. На секунду-другую мы замерли, просто вдыхая запах друг друга. Каждая встреча после долгой разлуки казалась нам чудом – каждый из нас словно заново вспоминал, что другой существует не только в его воображении.
– Мне не хватало тебя, – прошептала Ада.
– Добро пожаловать домой, милая!
Она откинула голову и встретилась со мной взглядом. Я смотрел в ее карие глаза, она – в мои, и, как всегда, мы не могли насмотреться друг на друга. Ада вернулась из Нью-Мексико, и, должно быть, немало бывала на солнце: на носу у нее я заметил пару веснушек.
Рассмотрев меня как следует, Ада потянулась ко мне и крепко поцеловала. Вот что больше всего меня в ней заводит – ее готовность сделать первый шаг. Сразу вспомнился тот первый вечер в баре, когда она сама схватила меня за грудки, притянула к себе и впилась мне в губы.
Помню, тогда я сказал: «Что ты со мной делаешь?!»
Я знал ее (конечно, «знал» – здесь слишком сильное слово) всего пять минут, и она уже держала меня за яйца!
Целовались мы достаточно долго, чтобы люди вокруг начали присвистывать и подбадривать нас разными возгласами. Наверняка я покраснел – ну и плевать.
Наконец Ада оторвалась от моих губ. На мгновение это показалось мне страшной потерей – но в следующий миг я обнаружил, что просто прижиматься лбом ко лбу, пожалуй, тоже неплохо.
– Мне тебя не хватало! – повторила она.
– Я люблю тебя, – откликнулся я. – И безумно по тебе скучал.
– Давай никогда больше не расставаться так надолго, идет?
– Идет, – ответил я. Ни один договор за всю жизнь я не заключал с такой радостью.
Ада в последний раз прильнула ко мне, крепко сжав ногами, а затем расплела ноги и соскользнула наземь.
