другую руку.
– Не беспокойтесь, месье. Еще пара шагов, и мы будем в подземной пещере.
Мы спускаемся в первую пещеру, и Юбине ахает. Меловые стены, вырубленные в холме, отполированы до блеска и взмывают кверху до крошечного окна в небо. Сотни сияющих фонарей со свечками висят на крюках, освещая пещеру, словно в канун Рождества.
Юбине откидывается назад, чтобы рассмотреть высокие стены, раскидывает руки и кричит:
– Священные территории «Шампанского Поммери»! – Его голос эхом отлетает от высоких каменных стен.
– Когда вы успели это сделать? – спрашивает Анри.
– У меня были помощники. – Я делаю жест в сторону дегустационного стола, где Дамá поворачивает бутылки шампанского в половинке бочонка со льдом, а Луиза протирает бокалы.
– Какова величина этих крайеров? – спрашивает Юбине. – Когда продажи увеличатся, нам понадобится все пространство, какое вы можете найти.
– Пока мы выкопали двенадцать километров коридоров, – отвечаю я. – Каждый коридор ведет в такие необычные залы. И можно обустроить еще больше крайеров.
Анри улыбается мне, его глаза сияют.
– По нашим оценкам, мы можем хранить двадцать миллионов бутылок шампанского.
Смех Юбине звенит как рождественские колокольчики.
– Луиза, доченька, ты откроешь бутылку? У меня созрел тост, – говорю я.
Ее нежные пальчики поднимают бутылку со льда, сдергивают фольгу и откручивают проволоку на мюзле.
Луи делает шаг к ней.
– Эй, давай помогу тебе с пробкой.
Я выставляю ладонь.
– Твоя сестра делает это виртуозно.
Вращая бутылку одной рукой, другой она откручивает пробку и с идеальной ловкостью выпускает газ из бутылки.
– Браво. – Луи протягивает высокий бокал, и она наливает шампанское, поддерживая большим пальцем дно бутылки. – Когда это ты успела вырасти? – восхищается он, пока девочка продолжает свое дело.
Юбине поднимает бокал.
– Если жизнь к вам неласкова, выпейте шампанского.
– Вы говорите стихами, месье Юбине, – хихикает Луиза.
– Привычка, с которой я борюсь, – отвечает он, разглядывая бокал на свет. – Цвет, как золотая нить, аромат божественный. Если вкус так же хорош, как вид и аромат, я продам двадцать тысяч ящиков.
– А теперь слушайте мое объявление, – говорю я.
– Значит, все предыдущее не было сюрпризом? – спрашивает Луи.
Я поднимаю бокал.
– Ужасная война позади, все мы снова вместе. И вот «Шампанское Поммери» собирается построить самую красивую в мире винодельню. – Я чокаюсь со всеми.
– Маман, мысль хорошая, – усмехается Луи. – Но чтобы люди захотели побывать в пещере под бывшей свалкой, потребуются не только свечки.
Терпение – моя добродетель, напоминаю я себе.
– Позвольте мне объяснить. Это главный зал, откуда гости винодельни отправятся в тур по крайерам «Поммери».
– Люди придут в винодельню, чтобы попробовать вино, а не гулять по старым меловым катакомбам, – возражает Луи. – В них нет ничего необычного. В Реймсе сотни таких каменоломен.
Я поднимаю кверху палец.
– Но никакая другая винодельня на использует крайеры в качестве дегустационных залов. Мы создадим совершенно новую экскурсию, рассказывающую о сложном процессе изготовления шампанского. Возвысим ее до искусства. Наши гости увидят методы и скрупулезные шаги, которые делает «Поммери», чтобы наше шампанское было только самого высокого качества.
– Разве ваш дом не удобнее для дегустации вин? – спрашивает Анри – Вот и генералу он вроде нравился.
– Я должен согласиться с Анри, – говорит Юбине. – Топать по кочкам на бывшей свалке – не очень привлекательное занятие для любителей шампанского. Вот, например, салон «Поммери» в Лондоне такой же шикарный, как отель «Гросвенор». Клиенты предпочитают красоту и роскошь.
– Они все получат, – говорю я. – Мы превратим эти крайеры в галерею лучшего шампанского и изящных искусств. Впечатление у клиентов будет незабываемым, поверьте.
– Они не забудут, потому что заработают тут воспаление легких. – Луи, дрожа от холода, скрестил руки на груди. Откуда ни возьмись, к нему на руки прыгает Феликс. – Эй, откуда ты взялся? – Луи гладит кота, Феликс мурлычет. После болезни Луи они стали неразлучными друзьями.
Луиза снова наливает всем шампанского.
– Может, наши клиенты будут приходить в меховых шубах, как месье Юбине? – возражает она. Я смеюсь.
– Неплохая идея, мадемуазель, – посмеивается Юбине. – Шампанское будем подавать в хрустале от «Баккара».
– Вообще-то, проект стартует на следующей неделе, – сообщаю я, изображая полнейшую уверенность. – Я наняла хорошего скульптора, Гюстава Навле, чтобы он изобразил на стенах бога вина Бахуса. Это будет удивлять всех посетителей.
– Клиенты покупают шампанское, а не искусство, – не унимается Луи.
– Да, но искусство возвышает шампанское, и наоборот, – говорю я, пытаясь спорить с ним. – В Шампани все делают шампанское – кто-то лучше, кто-то хуже. «Поммери» станет местом, куда люди будут приезжать специально, а потом рассказывать о нем всей Европе.
– Но сейчас не то время, ведь Франция висит на грани банкротства, выплачивая Пруссии контрибуцию, – говорит мой сын.
– Луи, из этой проклятой войны я вынесла одну вещь – мы не должны всегда следовать правилам. Иногда нарушение правил – как раз то, что нужно.
Луи выставляет большой палец.
– Маман, с этим мы точно можем согласиться.
Анри поднимает бокал.
– За ваши удивительные озарения и планы, мадам Поммери. До сих пор они всегда вели нас вперед, и я верю, что так будет и дальше.
– За мадам Поммери, – говорит Юбине, и все поднимают бокалы.
Анри выразительно глядит на меня через край бокала, и я внезапно понимаю то, что слишком долго игнорировала. Во-первых, наши отношения не такие, как между хозяйкой и управляющим, а гораздо глубже. Во-вторых, бабочки, порхающие внутри меня, не имеют никакого отношения к шампанскому.
* * *
Свежий слой снега ослепительно сверкает под полуденным солнцем, когда Юбине залезает в открытый кабриолет в своей бобровой шубе, красном кашемировом шарфе и высоких башмаках.
– Еще один день в раю. – Он потирает руки.
Луиза натягивает поводья, и мы везем Юбине в поездку по виноградникам Шампани, а потом в Бют-Сен-Никез.
Он делится с нами планами поставить «Поммери» в первые строчки винных карт каждого ресторана и бара в Соединенном Королевстве и там, куда его занесет любовь к странствиям. Его торговые планы звучат скорее как «Тысяча и одна ночь» и поднимают нам настроение в холодный январский день.
– Шардоне растет тут, в Кот-де-Блан, – показывает Луиза, когда мы проезжаем через плавные холмы, потом машет рукой на реку: – А в долине Марны выращивают виноград менье.
– Моя дочка впитывает, как губка, каждую деталь, – хвастаюсь я Юбине. – Луиза знает наизусть каждый виноградник и сорт.
– Telle mère, telle fille, какая мать, такая и дочь, – смеется Юбине. – Большой был урожай во время войны?
– Мы с большим опозданием собирали виноград, – говорю я, морщась. – Но зато он получился очень вкусным.
– Пожалуй, я не прочь попробовать, чтобы рассказывать клиентам, что им ожидать, – усмехается Юбине.
– Вам придется ждать четыре года, пока вино созреет, –
