стадо мелких лесных кабанчиков, которые удрали от нас, тревожно похрюкивая.
Насекомых же нельзя назвать трусами. В суровых джунглях микромира правила жестокость, на Поляне шла борьба за выживание, в которой ежедневно умирали тысячи. Насекомых ведь куда больше, чем животных.
Из этого следует очевидный вывод. Поляна — это неиссякаемые охотничьи угодья, площадка для тренировки системных навыков.
Обычным жителям Эксдилики убийство муравьев мало что даст. Их умения не облечены в чёткую цифровую форму. Прокачка Мечника расширит универсальные знания о бое на мечах. Лишённые системной подпорки, местные научатся разве что мастерски расправляться с муравьями.
Что малоприменимо в повседневности.
Вставал закономерный вопрос. Как объяснить моим спутникам желание остаться подольше у Поляны? Я не могу вечно полагаться на то, что Энель защитит меня, а значит, пора немного погриндить.
За этими рассуждениями я и не заметил, как Энель закончила со сколопендрой. С запозданием отметил, что стихли звуки драки. Взглянул на поле боя — и закашлялся.
Многоножка была разделана с тщательностью опытного мясника. Всюду валялись содрогающиеся ноги и куски водянистой плоти, на которых висели хитиновые пластины. А Энель пинала в нашу сторону мастерски отсечённый внешний шип.
— Давно так не разминалась, — сообщила ашура. Подняла трофей и потрясла им, как дикарь — громадной дубиной.
Наигравшись, Энель выбросила его и крикнула:
— Опасность миновала! Можешь слезать!
Поймав наши недоумённые взгляды, она пожала плечами и ткнула себе за спину:
— На вон той травинке сидит девчонка. Высоко забралась.
Как я ни щурился, напрягая зрение, никого не увидел. Зелёный сумрак надёжно скрывал вершины стеблей. Но кое-кто там всё же прятался. Наверху раздался восторженный вскрик. Травинка всколыхнулась, когда с неё спрыгнули.
Я заметался, пытаясь угадать, куда упадёт тело, — и не сумел. С громким хлопком в почву врезалась щуплая фигурка. На мгновение я впал в ступор.
А затем девочка резво вскочила и, залившись счастливым смехом, захлопала в ладоши.
— Ух ты, давно так не падала, я так долго просидела наверху, думала, вот-вот заберётся какой-нибудь мураш или жук и съест, а тут вы, кто вы, я толком не видела оттуда, что происходит, слышала только, как вы дрались, а вы убили целую стоножку, а вы кто, а зачем вы сюда пришли, изучать Поляну, а может, меня спасать, вы путешественники, вас позвал дедушка, а где он, я должна ему сказать, что я в порядке, а то он будет волноваться, он всегда волнуется, последний раз даже отпаивал себя настойкой от тревоги, потом громко храпел…
По всему выходило, что мы повстречали Хоши. Айштера кинулась к ней, ощупала, проверив, цела ли. Хоши встретила заботу с недоумением, заявив, что на Поляне такие прыжки — это совсем не больно.
Очередное последствие сжатия, решил я для себя.
Вопросы сыпались из маленькой фелины как из рога изобилия. У меня же никак не получалось прогнать из памяти недавнюю сцену: девочка врезается в землю, упав с высоты многоэтажного дома… Как минимум. Я не знал, как высоко по стеблю забралась Хоши.
Хоши всё тараторила и тараторила, стреляя любопытными глазами. Худая и нескладная, она вела себя на редкость беззаботно, учитывая, что едва не погибла.
— Наткнулись на жука-серяка, а от него лучше драпать врассыпную, вот я и побежала, а там наткнулась на стоножку, она большая, ей не забраться было на траву, я заползла, но дальше прыгать страшно, вдруг не долечу, упаду прямо на неё, думала, что она уползёт, а она выжидала, стоножки хитрые, хитрые и опасные, почти как мураши — но мураши самые опасные, если встретишь мураша, надо бежать, они будут гнать до границ Поляны, а вы видели мураша, они же умеют по стеблям ползать, от них нигде не спрятаться…
— Видел я муравьёв. Совсем недавно, — прервал её я, и она моментально посерьёзнела:
— Тогда чего стоим? Они же в любую секунду полезут!
— Вообще-то, твой дед…
Договорить я не успел. Из переплетения мелких стебельков выскочил Тецуо и ретиво, невзирая на почтенный возраст, помчался к нам. Лицо у него покраснело от долгого бега. Ноздри широко раздувались, как у скаковой лошади.
— Мураши! — завопил он, задыхаясь. — За мной… мураши!
Хоши дважды повторять не пришлось: она помчалась за травником.
— Ну и что? — Энель почесала щёку. — Будто десяток муравьёв может быть опасен.
— Десяток нет. А сотни и тысячи вполне. Завалят трупами.
Я слегка подтолкнул растерянную Айштеру, побуждая сдвинуться с места. Последние события окончательно сбили её с толку.
— Звучит логично, — согласилась Энель и рванула за Тецуо.
А позади уже звучал топот множества лапок.
Мы еле вырвались за границы Поляны. В последние минуты бега перед глазами плавали красные круги. Я всерьёз думал, что сердце не выдержит заданного темпа.
Я повалился в траву, судорожно пытаясь глотнуть воздуха, как вытащенная на берег рыба. Половину пути до выхода с Поляны я тащил на себе выбившегося из сил Тецуо. Остальные, за исключением Энель, вряд ли чувствовали себя намного лучше. Ашура запыхалась, но отнюдь не вымоталась.
До Трёхколесья мы шли не торопясь. Тецуо, наобнимавшись с внучкой, принялся выговаривать ей за глупость, дурость и своеволие, а в конце объявил, что жалеть её не будет и напоит отваром из корня овечьих язычков. Хоши, до того пытавшаяся защищаться и даже спорить, замолчала так быстро, словно травник щёлкнул невидимым выключателем.
Улучив момент, я поменял у Энель тренировочный меч на церемониальный клинок.
Когда Тецуо закончил распекать Хоши, присмотрел подходящую ветку и попросил меня её срубить.
— Посох будет, — объяснил он.
Получив крепкий сук, старик взмахнул им и кивнул своим мыслям. Настроение у него поднялось, но ненадолго. Он вздохнул и пожаловался в пустоту:
— И мало нам Поляны проклятой, так ведь и подземелье рядом завелось. А то ж пока его милость сподобится его очистить, столько напастей успеет завестись…
Айштера подала голос:
— Подземелье? Случаем, не в сопках на юго-востоке отсюда?
— Оно самое. Охотник вчера наткнулся. — Староста прищурился. — А тебе откуда известно?
Я поспешно вмешался:
— Да проходили неподалёку… Вашему сиру уже доложили о нём?
— Проходили неподалёку… — повторил Тецуо и вдруг нахмурился: — Далеко прошли?
— Оно совсем маленькое было, одноуровневое, — снова влезла Айштера. — Мы покорили его!
Я с трудом удержался от гримасы. Если Трёхколесье уже доложило местному аристократу, не миновать беды. Неужели Айштера не понимает этого? Фелину возможные последствия, похоже, не заботили: она довольно улыбалась, радуясь тому, что наша зачистка помогла селянам.
— И кристалл забрали?
Отступать было некуда. Под испытующим взглядом Тецуо я продемонстрировал ядро. Оно по-прежнему покалывало пальцы. Старик нахмурился, изучая его, однако тянуться за ним не
