никогда и никому не позволяла препятствовать ей в достижении своей мечты. Нашим успехом мы обязаны ее умению видеть дорогу к цели. Без дальнейших рассуждений мы хотим отметить это замечательное событие, срубив горлышко гигантской бутылки «Навуходоносор» с нашим «Поммери брют 1874».
Несколько смотрителей винного подвала выкатывают тележку с гигантской бутылкой, содержащей сто бокалов шампанского. Гости с благоговением ахают и переглядываются. Дамá протягивает мне саблю, и я делаю знак Луизе, чтобы она присоединилась ко мне, но она пятится от меня и тоскливо глядит на Ги.
Вокруг меня все затягивается туманом, и я вижу лишь прекрасное лицо Луизы, омраченное отчаяньем. Моя прекрасная роза. Я не должна причинять ей такие страдания. И я наклоняюсь через перила.
– Лорд Ги де Полиньяк, прошу вас подняться на балкон.
Он проталкивается через толпу и взбегает по винтовой лестнице.
Тем временем я отвожу Луизу в сторону.
– Скажи, ты точно этого хочешь?
У нее сияют глаза, она хватает мою руку и страстно кивает.
– Больше всего на свете, мамочка.
Тут появляется Ги и смотрит на нее с нежностью.
– Маркиз де Полиньяк, вы просили у меня согласия на ваш брак с моей дочерью, – шепчу я. – Я согласна, но при одном условии. Никогда больше не лгите о том, кто вы.
– Но вы ни разу не дали мне возможность рассказать вам всю историю, – говорит он.
– Это может подождать, месье? – Я гляжу на толпу.
– Боюсь, что нет. Я должен признаться, что род Полиньяк не может похвастаться богатством. На содержание замка Кербастик уходит целое состояние. Вот почему я учусь делать шампанское – чтобы восстановить наш родовой замок.
Гости смотрят на нас снизу, многие перешептываются, загораживая рот ладонью.
– Луиза, что ты скажешь теперь? Оказывается, маркиз де Полиньяк небогат.
Она берет его за руку.
– Я дала согласие еще тогда, когда думала, что вы сборщик винограда. Да, я выйду за вас замуж.
Я сигналю Дамá, чтобы он ударил в колокол, и звон снова резонирует в зале. А я поднимаю кверху соединенные руки Луизы и Ги.
– Хочу объявить о помолвке маркиза Ги де Полиньяка и моей дочери, мадемуазель Луизы Поммери.
Протягиваю саблю Луизе и Ги, и они вместе направляют ее на шов на бутылке. Пробка летит через хранилище бочек, брызгая на гостей золотыми пузырьками.
* * *
Наши гости впечатлены помолвкой Луизы. Они поздравляют меня и спрашивают, как это я устроила такую престижную партию. Я посмеиваюсь про себя. Что они скажут, если узнают, что Ги де Полиньяк – сборщик винограда?
– Моя дорогая Александрин. – Я слышу шотландский акцент, и тут же мой нос узнает знакомый запах мужских духов. – Поздравляю с таким женихом твоей дочери. Надо же, маркиз!
Шон целует меня трижды в щеки, и я ловлю себя на мысли, что его духи тяжелые и навязчивые. А как я любила их запах в девятнадцать лет! Как я любила высокого и стройного красавца-барона, от которого пахло вереском! Теперь Шон отрастил брюшко, а его волосы напоминают цветную капусту.
– Кажется, ты удивилась, увидев меня, – говорит он, не отпуская мою руку.
– Я думала, что что-нибудь случится и ты не приедешь, – лгу я, потому что волосы, похожие на цветную капусту, меня потрясли.
– Мы все здесь, – говорит он. – Мы не могли пропустить такое событие. Замок как раз такой, как ты рисовала.
– А ты помнишь?
– Как могу я забыть, как ты рисовала шотландские замки? А здесь это что-то магическое. – Он обводит рукой массивные балки, затейливые витражные окна, огромные гобелены на стенах, большие камины, в которых горит огонь. Я догадывался, что ты когда-нибудь построишь собственный замок. Ты никогда не нуждалась во мне.
Его последний комментарий меня озадачил. Что можно сказать на это? От ответа меня спасает Анри.
– Извините, мадам, но пресс-конференция уже начинается, – говорит он.
Я захвачена врасплох контрастом между двумя моими любимыми мужчинами. Солидный и уверенный в себе Анри и эксцентричный барон с его клетчатым килтом и загорелым от множества крикетных матчей лицом.
Я гляжу на часы.
– Ой, пожалуйста, извини нас. Мы опаздываем на пресс-конференцию.
– Где я могу найти тебя потом? – спрашивает барон.
– Я буду водить экскурсии по крайерам, – отвечаю я и беру Анри под руку.
– Звучит романтично. Я ни за что не пропущу. – Он улыбается, а на его зубах, как всегда, пятна от трубки. Когда-то мне казалось, что это так элитарно.
Мы с Анри торопливо идем к прессовальной платформе, и я гоню от себя неясные эмоции, которые в данный момент невозможно понять. Моя дочь помолвлена со знатным бедняком, моя первая любовь некрасиво постарела, а сотня репортеров готова засыпать меня вопросами.
Уверенность Анри в себе передается и мне.
– Я никогда не думал, что мы снова увидимся с бароном после той дуэли, – говорит он и искоса глядит на меня. – Он по-прежнему неравнодушен к вам.
Мы поворачиваем за угол. Теперь виден виноградный пресс. Толпа репортеров окружила Рейнара Вольфа, и он что-то вещает с важным видом.
– Почему к репортерам не вышли Луи и Юбине?
* * *
– Когда умер супруг мадам Поммери, я посоветовал ей заняться изготовлением шампанского. – Вольф сунул пальцы за комичные полосатые подтяжки. – С тех пор начался успешный рост «Поммери».
– Так это была ваша идея делать шампанское? – Рыжий репортер что-то царапает в блокноте.
– Все эти годы я был советником, банкиром и близким другом мадам Поммери.
– Можете сказать ваше полное имя для печати?
– Рейнар Вольф, я родом из Рейнской области, из знатной семьи.
Наконец появляются Луи с Юбине; они подходят к платформе с другой стороны.
Парень в шляпе с пером задает следующий вопрос.
– Как мадам Поммери смогла найти средства на изготовление шампанского во время франко-прусской войны?
– У мадам талант к изготовлению шампанского, но, увы, не к ведению дел, – говорит Вольф. – Я постоянно помогал выравнивать нестабильное финансовое положение винодельни.
– Мерзкая крыса, – говорю я сквозь зубы.
– Вот почему она устроила брак дочери с родом Полиньяк? – спрашивает репортер. – Чтобы держать дом шампанского на плаву?
Мы с Анри поднимаемся по ступенькам на платформу одновременно с Луи и Юбине.
– Благодарю вас, месье Вольф. Теперь мы продолжим общение с репортерами. – Я киваю Луи и Анри. – Пожалуйста, проводите месье Вольфа до кареты.
Луи и Анри подхватывают Вольфа под бока, и тут уж всем ясно, что происходит. Репортеры что-то яростно царапают в блокнотах.
– Прошу прощения за опоздание, господа. – Я делаю жест в сторону. – Это месье Юбине, торговый агент «Поммери» в Лондоне. Мы можем ответить на ваши вопросы.
– Что вы скажете о помолвке вашей дочери с
