Жадные они. Голову даю, что если бы не Катька и мечта её эта о свадьбе и алых парусах, то внучок твой вообще бы спрятался на Южном полюсе. Я права?
Я обожглась о многозначный взгляд Саши… Права. Ради меня готов на все эти глупости. Глупый… Я ради него готова забыть о своей мечте…
– Так! – очнулась Юлия Викторовна. – У нас слишком мало времени. Пьём кофе и по машинам. Нас уже ждут…
Глава 47.
Царёв
Наблюдал за водопадом, что в предзакатном свете смотрелся абсолютно волшебно. Осматривал территорию, пытаясь понять, всё ли учёл, продумал и рассчитал?
Нервничал не потому, что боялся ответственности, а потому, что Катерине не понравится… Я не нервничал так, даже когда сдавал жилой комплекс на Каретной, а сегодня колотило всего до стука зубов. Эх… Мало времени было, слишком мало! Если ей не понравится, убью своих проектировщиков! В клочья порву! А потом склею и заново работать заставлю, чтобы ошеломить её на следующий год.
– Здорово, Царь, – тяжелая рука брата опустилась на плечо. – у тебя вид, будто ты рассчитываешь силу нагрузки плит перекрытия. А это всего лишь свадьба.
– Борь, а что за перемены? – я развернулся, чтобы в глаза посмотреть своему родственничку. – Что с тобой произошло? С аппендиксом яд высосали случайно?
– Старый я уже с тобой тягаться, – Борька усмехнулся и глаза отвел, чтобы не нашел я в них ничего лишнего. – да и невыгодно мне это. Дружбу не предлагаю, ты слишком злопамятен, а я слишком завистлив, а мир могу предложить, – Брат протянул мне руку, чем, признаться, сильно удивил.
– Договорились, – ответил рукопожатием.
– Тогда, быть может, доверишь мне ма-а-а-а-а-аленький филиальчик на юге? Баловаться не буду, «СтройГрадом» клянусь, – Борька дёрнул меня, заключая в крепкие объятия.
– Нет, – рассмеялся я. – А знаешь, я тебе отдел связей с общественностью хочу доверить. Давно надо было додуматься. Там тебе гарантированы войны, скандалы и регулярный разнос. Ну? Такой накал тебя устроит?
– А что… Борис Немоляев – глава отдела связей с общественностью. Не звучит, давай обзовем его департаментом?
– Да хоть Штатом назови!
– Добро… Пойду проверю тогда, как себя ведёт пресса.
Борис приосанился и пошёл по тропинке к главному входу, где толпились репортеры, пронюхавшие про свадьбу. Даже камень с души упал. Надоело это противоборство. Он понимал, что не потянет дело, а я понимал, что не смогу просто так все бросить.
Мне дед всегда повторял одну и ту же фразу: «Силён кулак, Санька. Пять пальцев. Разжав один, ты сдаешь всю ладонь.»
Это я сейчас уже сейчас понимаю, что пятым пальцем был Борька, и, скорее всего, его-то мне и не хватало для укрепления ладони.
– Всё будет хорошо, – мама обняла меня со спины, проскользив рукам вокруг торса. – Я счастлива, сын.
– Юлия Викторовна, что за мокрота? – поднял руку и обернулся, чтобы в глаза маме заглянуть. – Ты чего ревешь?
– Ты мой единственный, Саш. Как я могу не плакать? – мама быстро хлопала глазами, пытаясь прогнать слёзы. – Теперь только внуков ждать. Скоро, да, Сань? Скажи? Или опять поставишь перед фактом, когда приехать на выпускной?
– Мам, – рассмеялся я, прижимая её к себе. – Не скоро. И ты не дави на Катьку, пусть она мечтами своими поиграет, девчонка же совсем. А мы её любить будем.
– Я вот не понимаю, когда я тебя упустила? – не выдержала и всё-таки расплакалась она. – Когда ты стал мудрее своей матери? А? Вижу, что любишь. С первой нашей встречи всё понятно было. Ты ж, как ёжик колючий на неё смотрел… боялся, но всё равно смотрел. Обнимал, а сам вздрагивал от неожиданности. Пробила сердечко, да?
– Да там, мам от сердца ни хрена не осталось. Но ей можно всё.
– Тогда давай соберись, – мама стёрла слёзы и поправила мой смокинг. – И приготовься, потому что она сейчас добьёт твоё сердечко. Такая красивая…
– Это не главное, – я закурил, осматривая прибывающих гостей. – Она живая. Смеётся, когда смешно, кричит, когда больно, плачет, когда тяжело. Чувствую её, понимаешь?
– Понимаю, сынок. Понимаю… Пиминов, кстати, приехал.
– Хорошо, тогда распорядись, чтобы за ваш стол поставили ещё один прибор, – я сжал челюсть, но всё же выдал тяжкое решение, потому что соблазн выкинуть его ко всем чертям до сих пор пульсировало в мозгу.
– Уже, – мама прикусила губу. – Тогда иди к ней.
– Ага, – я рассмеялся, поправляя выбившийся локон у лица моей растрогавшейся матушки. – Хочешь, чтобы она вырвала мои…
– Ваня к ней пошёл, – перебила меня мама. – Только ты…
Остального я не услышал, потому что уже вошёл в здание отеля, правое крыло которого было специально закрыто для гостей. Знал номер, в котором её готовили… Час бродил по коридору, пытаясь справиться с желанием ворваться. Лишь периодически высовывающаяся трость бабули отрезвляла меня. А меня на части рвало. Казалось, что её прячут от меня, лишая возможности дышать нормально.
Всё с ней неправильно было! Чёрт! Когда она рядом, во мне броня какая-то появлялась, что способна отразить всё, что уготовила судьба. Но как только она исчезает из вида, мозг закипает в ожидании опасности, а сам я погружаюсь в кипучую паранойю. Вот как сейчас…
Дверь была приоткрыта, а в коридор вылетали обрывки напряженного разговора. Облокотился о стену, решив пока не вмешиваться, а просто послушать.
– Если ты переступишь этот порог, Катерина, то я и камня на камне от «СтройГрада» не оставлю. Ты не будешь Царёвой! – отчаянно шептал Пиминов, расхаживая по номеру.
– Зачем?
– Потому что параллельные прямые не могут пересекаться, а вы, дочь, параллельные. Отпусти мальчика, он же талантливый архитектор, не порти ему жизнь. У меня все впереди! И у тебя впереди, но только не с ним.
– Ты серьёзно?
– Я тебе сейчас распишу, что тебя ждёт, – Пиминов сел в кресло в углу так, что мне хорошо был виден его напряженный профиль. – Он быстро подсуетится, насчёт ребёнка, потому что этой семейке нужен наследник. Ты первый год будешь тонуть в эйфории, потому что его накоплений, конечно, хватит. А потом начнутся проблемы, он уже будет не в состоянии обеспечивать твои потребности. Начнутся скандалы, крики и истерики…
– Иван Петрович, – звонко рассмеялась моя жена, прерывая его бездарную речь.
Внутри всё сжалось от желания увидеть её, прижаться и поцеловать, чтобы успокоить. Хотелось увидеть глаза, чтобы понять, что думает и чего боится.
– Вы меня совсем не знаете. Давайте заново? Меня зовут Катя и я танцовщица. Преподаю в интернате для особенных деток, по вечерам веду курсы, на которые приходят семейные пары, потерявшие страсть, чтобы попробовать её возродить с
