власть?.. Довольно пошло.
Среди гостей, где теперь оказалась и Надежда Клементьевна, мы видим П е р е в о з ч и к о в а, он молча, благодарно пожимает руку Садофьевой.
П е р е в о з ч и к о в (обращается к поэту). Ваш голос, голос поэта, как ни парадоксально, близок голосу адвоката — в обобщенном смысле. И тот и другой защищают доброе, лучшее в человеке…
Ш и ш л о в (от хорошего настроения — затянул). Во лесу-леске зеленом птица-пташечка поет, она милого зовет…
М ы с л и в е ц (он теперь уже почти басит, высмеивая Шишлова). Какой потрясающий голос у нашего телефониста.
Ш и ш л о в. Предъявите документы.
М ы с л и в е ц. Вы же меня знаете!
Ш и ш л о в. Порядок такой, что вы теперь покажите документы.
М ы с л и в е ц. По какому праву?!
Ш и ш л о в (щелкнул по кобуре револьвера). Документы. (Просматривает паспорт, возвращает.) Знаете ли вы, что такое право? Думаете, оно вам нужно?
Мысливец слушает с затаенной иронией.
Вам дадут право, так вы тут же напустите в штаны. От непривычки. Правом нужно уметь пользоваться, господин хороший.
Входит А л я Б а т ю н и н а.
А л я (подходит к Можаренкову). Авдей Михалыч, это что же творят молодчики Шишлова… Их, между прочим, в поселке иначе не называют, как шишловцы. Так вот, явились к моим сотрудникам с идиотскими анкетами и давай наседать — заполняйте немедленно. Ребята, естественно… ну, в общем, послали их… Перепалка, дальше — больше. Драка. Прибежал милиционер Житяев, стал усмирять. Чем, думаешь, кончилось? Схватили четверых моих товарищей, отличных ребят, — и заперли в темной. И милиционер ничего не смог поделать…
М о ж а р е н к о в. Житяев мне звонил по этому поводу. Возмущен. (Зовет.) Эй, Шишлов!
Ш и ш л о в (подходит). Манеры у тебя, председатель. Позвал бы по-человечески.
М о ж а р е н к о в. Отпусти ребят Батюниной.
Ш и ш л о в. Пусть остынут.
А л я. Мне работать нужно!
Ш и ш л о в. Всякая работа строится на твердой идейной основе. Да, да! Приезжие? Им дают заполнить анкеты. Честь по чести. А что в ответ? Матюки да кулаки.
Подошел П е р е в о з ч и к о в. Вокруг спорящих постепенно собираются остальные гости.
П е р е в о з ч и к о в (Шишлову). Послушайте, перегнули вы со своей анкетой. Тридцать четыре пункта, говорят, у вас там?
Ш и ш л о в. Для светлого человека и сто тридцать четыре пункта не помеха. Всякие прохиндеи — вот они да, анкеты боятся.
П е р е в о з ч и к о в. Сократите. Про предков хотя бы. Оставьте до дедов. Исключите прадедов.
Ш и ш л о в. Хорошо, прадедов исключить можно. Правда, один тут написал, что не знает, кто был прадед. А оказалось — полицмейстер.
П е р е в о з ч и к о в. Сколько же у вас человек в комитете?
Ш и ш л о в. Одиннадцать. В основном из рабочих и служащие.
П е р е в о з ч и к о в. С точки зрения юрисдикции, такой комитет, пожалуй, и не запретишь. Но… вы, Можаренков, разобрались бы в этой… гм… инициативе.
А л я. Ничего себе, инициатива! (Шишлову.) Ты о чем думал, когда моих ребят посадил?! Таких ребят… Мы завтра должны шахту обследовать, обмерять.
П е р е в о з ч и к о в. А что за шахта?
А л я. Да здесь, под землей поселка, под окраинными улицами соль когда-то добывали. Забросили давно эту шахту. Вот и надо, чтобы цеха не оказались над подземными пустотами. (Шишлову.) Мне все мои люди завтра нужны!
Ш и ш л о в. Резонно. Доказала. Выпущу. Сейчас же дам команду.
А л я. Интересно! Он даст команду. А если бы мы завтра не работали, а отдыхали? Не выпустил бы?!
Ш и ш л о в. Может, и нет.
А л я. Тогда уж обнеси весь поселок колючей проволокой!
Ш и ш л о в. Побереги нервишки. Ваш телефон по-прежнему на втором этаже, Надежда Клементьевна?
Н а д е ж д а К л е м е н т ь е в н а. Да. Я вас провожу. (Уходит с Шишловым.)
П е р е в о з ч и к о в (Можаренкову). Говорят, он голодает. Шишлов-то? Без работы. Это верно?
М о ж а р е н к о в. Да кто его знает.
П е р е в о з ч и к о в. Кажется, у него мать больная, да еще сестренка?.. Может, восстановите его на прежнем месте?
М о ж а р е н к о в. Не могу. Он нарушил тайну переговоров. Вторгся в святая святых. Он возражает: не в святая святых, мол, а в грязь старорежимную. Все равно никакого права никто ему не давал разглашать телефонные разговоры. Пусть хоть голову с меня снимают, а я его к поселковому коммутатору больше на пушечный выстрел не подпущу.
П е р е в о з ч и к о в. М-да, ведь голодный человек злее…
М о ж а р е н к о в. Злых собак на цепь сажают.
Возвращаются Ш и ш л о в и Н а д е ж д а К л е м е н т ь е в н а.
Ш и ш л о в. Все в порядке, Батюнина.
Н а д е ж д а К л е м е н т ь е в н а (Перевозчикову). Виталий Никитич, как видно, уж не приедет сегодня. (Понизив голос.) Останешься?
П е р е в о з ч и к о в. Буду счастлив.
Н а д е ж д а К л е м е н т ь е в н а. Выйди вместе со всеми. А потом вернись.
П е р е в о з ч и к о в (громко). Пора хозяйке и отдохнуть дать. До свидания.
Н а д е ж д а К л е м е н т ь е в н а. Очень была рада… (это она говорит всем гостям.)
Просыпается поэт Т е р е н т и й П а с ы н к о в.
П а с ы н к о в. Ах! Все уже собрались? Ну, какова строка: «Озоном революции пьяна»… А?! Звучит.
Н а д е ж д а К л е м е н т ь е в н а. Бесподобно.
С а д о ф ь е в а (уходя). Спасибо, Надежда Клементьевна. Жаль только, что не приехал Виталий Никитич.
Н а д е ж д а К л е м е н т ь е в н а. Очень жаль, но я с него завтра спрошу.
Г о с т и, О к а т ь е в и А л я уходят.
Ш и ш л о в (вслед). Алька!..
Аля оглянулась и ничего не ответила, ушла.
Ш и ш л о в. Спасибо за приют и ласку. (Понурившись, уходит.)
Надежда Клементьевна убрала лишнее со стола. Поставила вазу с цветами, бутылку вина и два бокала на маленький столик. Сменила пластинку на граммофоне. Полилась тихая, нежная музыка.
Возвращается П е р е в о з ч и к о в.
Н а д е ж д а К л е м е н т ь е в н а. Налей нам вина. Мы редко с тобой встречаемся, Даня.
П е р е в о з ч и к о в (наливает вино). Дела и делишки.
Н а д е ж д а К л е м е н т ь е в н а. Выпьем за то, чтобы чаще? (Целует Перевозчикова, устраивается у него на коленях.) Грубые щеки. Крепкие губы!
П е р е в о з ч и к о в. Плохо?
Н а д е ж д а К л е м е н т ь е в н а. Наоборот. Щеки моего Виталика расслаблены гримировкой. Всегда попахивают пудрой. Как хорошо, что он сегодня не приехал.
П е р е в о з ч и к о в. Виталия Никитича я уважаю, восхищаюсь его талантом… Но вот, видишь, я — с тобой…
Н а д е ж д а К л е м е н т ь е в н а. На всю жизнь!.. Так ведь? Да! Да! Я нарожаю тебе много-много премиленьких адвокатят.
Входит М ч и с л а в с к и й.
М ч и с л а в с к и й. Извините.
Н а д е ж д а К л е м е н т ь е в н а (соскочив с колен Перевозчикова). Виталий!.. Ну что же ты так опоздал?..
Перевозчиков отошел в угол, стоит спиной к супругам.
М ч и с л а в с к и й. Прости меня, Надюша. Опоздал я умышленно… дело в том, что мне уже несколько раз звонили… То мужской, то женский голос… Звонили в театр. От имени какого-то комитета сообщали, что хотят… гм… «открыть глаза на мою жену и причинить пользу в семейной жизни».
Н а д е ж д а К л е м е н т ь е в н а. Свинство!
М ч и с л а в с к и й. При этом прямо заявили, что ты, Надя, и вы, Даниил Петрович… Вот… Я сегодня уж и не выдержал…
Н а д е ж д а К л е м е н т ь е в н а. Мог бы и позвонить, предупредить… проявить деликатность!
М ч и с л а в с к и й. Деликатность?! (В гневе замахнулся стулом.) Извини… Я же тебе говорю, я опоздал умышленно. Мне очень тяжело и гадко на душе. Прощайте. (Уходит.)
П е р е в о з ч и к о в (после паузы). Сегодня утром предурацкий случай со мной приключился… Иду по городу. Навстречу мне выскакивает собака — и бросается на меня — лапами прямо на плечи! Я закрываю руками лицо. А собака срывает с головы у меня шляпу и убегает с моей шляпой в зубах.
